А.И. ИВАНОВ:
У нас в КБ мы всегда расшифровывали Н1 как «национальная-один». Уже потом, когда тема была закрыта, мы узнали, что Н1 означала прозаическое «носитель-один». Но мы к ней относились именно как к национальной задаче номер один.
Когда 21 февраля 1969 года состоялся первый пуск, и ракета летела 70 секунд, нам из Москвы передали: «Никаких претензий нет, ракета способна летать, будем дорабатывать и разбираться».
Мы по миллисекундам анализировали каждый пуск, работу каждого из 30 двигателей первой ступени. После первых неудач Н.Д. Кузнецов принял решение доработать двигатели, чтобы они стали многоразовыми – это давало возможность проверить каждый из них на стенде перед тем, как ставить на ракету. И была уже изготовлена большая партия, разные модификации для каждой из четырех ступеней, но тут состоялось решение Совета Обороны…
В тот же день, 17 мая 1974 года, в пятницу, нам об этом сообщили на оперативке. Мы буквально остолбенели. После оперативки я подошел к начальнику отдела, говорю:
-Не может быть этого, дурь какая-то.
Он отвечает:
-Все точно, Генеральный оперативку вел – бледный был, никогда я его таким не видел.
И я решил идти прямо к Кузнецову. Он был человеком абсолютно доступным для общения. Мы сидели у него в кабинете вдвоем, и я сказал:
-Николай Дмитриевич, фронтовые друзья моего отца в Москве работают, в солидных учреждениях. Может, попытаться через них узнать неофициальную информацию и как-то помочь нам?
Он говорит:
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
44
45
46
47
49
50
51
52