далееТем, кто вошел в первый отряд, дали в 1960-61 годах квартиры на Чкаловской. Руководство Института авиационно-космической медицины пробило им жилье с помощью руководства ВВС - за ним было решающее слово. Хотя командование Московского гарнизона (начальник - генерал Птушко Николай Терентьевич) было против: с жильем трудно было. Но, учитывая то, что рождалось новое явление, руководство ВВС дало ему понять, что надо помочь. Птушко выделил по несколько квартир в новых домах - в хрущевских пятиэтажках. Все члены отряда были расселены в основном по двухкомнатным квартирам. Рядом был магазинчик, бытовая мастерская "Спутник", куда они обращались. Они выезжали по месту своей службы, километров пять от Чкаловской, на автобусе. Утром увозили их, а вечером привозили домой. Начало шестидесятых годов, начало центра подготовки космонавтов - это было непростое время, трудно было с организацией бытовых условий, в том числе, организация питания по срокам соблюдения режима космонавтов, и летавших, и нелетавших. А ребят тогда было немного в отряде. Если нам, к примеру, в дар из Чувашии, с родины Андрияна Николаева, присылали машину картофеля или овощей, то я мог, как говорится, кинуть клич, и, кто был свободен, приходили, и могли взять по мешку на плечо и каждому разнести по квартирам. Всем - летавшим и нелетавшим - надо было соблюдать режим, принятый для отряда космонавтов: физкультура, завтрак-обед в столовой, в профилактории, а ужин дома. Были там всякие нюансы в отношениях - это жизнь, от этого не уйдешь никуда. Вовремя встал или нет, вышел на зарядку или нет, - у нас ведь часто из чего-то делают что-то. А главное - теряют нить, над чем работает тот или иной человек. Эти жесткие требования стали одной из серьезных причин несложившихся взаимоотношений с новым командиром отряда, генерал-половником Одинцовым, который командовал отрядом космонавтов меньше года - он пришел с должности командующего авиацией Московского военного округа в начале 1963 года, а в конце того же года ушел. Космонавты настороженно его восприняли. Одинцов запретил членам отряда после занятий уезжать домой, на Чкаловскую. Генерал рекомендовал им и - более того, - требовал оставаться в Звездном городке, заниматься самоподготовкой, ужинать там и только потом уезжать домой. Конечно, это вызвало волну недовольства. По правде говоря, такое нововведение и не могло понравиться - у всех ведь были семьи, дети. А Одинцов считал, что делает лучше для них, для соблюдения режима. Этот вопрос оказался настолько болезненным, что был даже вынесен на партсобрание - не называя фамилии командира, члены отряда космонавтов говорили о режиме, о причинах его нарушения… Когда он уже ушел, переоценка произошла у наших ребят. Потом. когда Гагарин был уже заместителем начальника Центра подготовки космонавтов, он сказал мне: "Знаешь, Сергей Парамонович, я теперь вспоминаю ушедшее время. И мне кажется, если теперь давать оценку, Одинцов был настоящий командир". Видимо, Юрий Алексеевич начинал сравнивать подходы командиров, уже обладал достаточным опытом, который сам приобрел, командуя. Одинцову я передал гагаринские слова некоторое время спустя, когда Юрия Алексеевича уже не стало… После полетов у космонавтов были определенные льготы. Было создано Положение о космонавтах, которые слетают, что предусматривается в виде вознаграждения - может быть, денежная сумма, или какой-то дар от Правительства (например, машина), и, конечно, улучшение жилищных условий. Подбирали и давали квартиру в Москве. Но от столичного жилья все, как правило, отказывались. Все слетавшие космонавты стремились участвовать в новых программах и понимали, что надо быть рядом со служебным своим местом, надо работать. Тогда, в шестидесятые, меньше всего думали о том, как благоустроить себя - квартира, мебель, экипировочка... Первый отряд отличался именно этим: для них была прежде всего - работа. Так выглядят фрагменты подлинной истории первого отряда космонавтов! И эта реальная история тоже еще не написана. Например, в шестидесятые годы Герман Степанович Титов постоянно бывал в Куйбышеве, но его профессиональные дела были теперь связаны не столько с ракетным заводом "Прогресс", сколько с соседним, авиационным. Там делали стратегический бомбардировщик Ту-95, и Титов участвовал в приемке самолетов, специально оборудованных для экспериментов по проекту "Спираль", в работу по которому Герман Степанович подключился вскоре после своего космического полета.
размещено с согласия автора
Полетаева В.В. © 2001