Система землепользования в ОКВ принципиально не отличалось от других казачьих регионов, но не имела некоторые особенности. В частности это касается офицерских наделов, но их мы рассмотрим несколько позже. Цель данной работы состоит в том, чтобы показать систему землепользования в Оренбургском войске на основе личного фонда Севастьянова Сергея Никоноровича (1862-1902)- члена Оренбургской ученой комиссии.

Объектом рассмотрения будут как казачьи наделы, так и наделы офицеров и чиновников ОКВ.

Как и в других войсковых регионах, оренбургский казак имел право на получение надела с 17 лет. Земельный пай казаков мог распределяться как индивидуально, так и между отдельными административными частями станицы (десятками дворов). Размеры душевых переделов удобной земли по отделам были неодинаковыми. Больше всего удобной земли было во 2 отделе - 26,9 десятины на казака. За ним шел 3 отдел - 20,4 десятины, а затем и 1 отдел - 19,6 десятин.

В среднем же по войску душевой отдел удобной земли составлял 22,3 десятины. Если еще брать во внимание лесные угодья и неудобную землю, то средний душевой надел составлял 25,7 десятины. Пользовались паями до очередного передела земель. Срок передела постоянно колебался. В конце Х1Х в. перераспределение паев происходило через 9 лет, а в начале ХХ в. - через 6 лет. Такая система землепользования не стимулировала затраты сил и средств для поддержания и улучшения плодородия почвы, т. к. надел рачительного хозяина мог попасть в руки нерадивого казака. Не подлежали переделу, оставаясь в постоянном владении и пользовании конкретного хозяина, приусадебная земля с постройками и сады. Приусадебный участок можно было продать, причем даже иногороднему или инородцу, однако, это не давало покупателю- не казаку никаких прав на паевой надел. Часть земель и угодий сдавалась в аренду иногородним. Средства от получения арендной платы шла на покрытие общественных нужд. В аренду сдавались как нераспределенные земли, так и оставшиеся "в запасе". К сожалению имеются данные только об арендной плате за пользование штаб- и обер-офицерскими наделами. Она составляла по ценам на 1896 г. за штаб-офицерский надел 400-500 руб. в год, за обер-офицерский надел 200-250 руб. в год. При этом продажная цена земли составляла 7 руб. за десятину. Часть своих земель Войск сдавало в аренду под разработку полезных ископаемых. В конце ХIХ в. под этими разработками находилось примерно 0,69% войсковых земель. Однако, несмотря на то, что в промышленной разработке находилось мизерное количество земель, это доставляло немало хлопот и волнений войсковому начальству. Дело в том, что между промышленниками и казаками возникали неоднократные конфликты из-за ущерба, нанесенного угодьям станиц. Об этом свидетельствуют документы Войскового хозяйственного управления. Основное требование казачьих обществ сводилось к требованию компенсаций за причиненный им ущерб.

Примерно четверть войсковых земель еще в середине XIX в. была отведена "киргизам", которые спасались на территории войска от мятежа, возглавляемого Кенисаром Касимовым и Исетаем Теймановым. С этого времени между казаками и "беженцами" начались многочисленные конфликты, т.к. киргизам предоставили лучшие земли. Конфликт разрешился лишь в 1901 г., когда кочевникам предоставили наделы в другом месте. Старые угодья были возвращены казакам в непотребном виде - истощенная земля, вырубленные леса и изгаженные водоемы. Все это, естественно, не способствовало улучшению отношений между казаками и кочевниками. Отдельно мы рассмотрим проблему офицерского и чиновничьего землевладения в ОКВ. По положению от 18 января 1875 г. генералы, штаб- и обер-офицеры ,а также классные чиновники Войска взамен денежной пенсии наделялись в потомственную собственность земельными участками из свободных земель. Причем наделялись они в следующем порядке: генералы - 3000 дес. штаб-офицеры - 300 дес. обер-офицеры - 400 дес. Вероятно, эта акция была проведена правительством : во-первых, в целях экономии денежных средств, во-вторых, в целях решения проблемы освоения края. Однако, к концу XIX в. данная акция потерпела неудачу. Дело в том, что многие офицеры, владеющие этими наделами, едва сводили концы с концами, т.к. большая часть денежных средств у них уходила на уплату пошлин в войсковой капитал и сборов на мировые судебные установления, на земские повинности, подесятинные пошлины и на наем сторожей. Сдача в аренду также не улучшала положения, т.к. получение арендной платы зависело от урожая. К тому же эта плата была явно недостаточной для офицеров. Явно не способствовало улучшению положения и то, что сами владельцы наделов не могли вести хозяйство в таких масштабах из-за неимения достаточных средств, да и умения. Землевладельцу необходимо было приобретать рабочий скот, сельхоз. инвентарь, а также нанимать батраков. На все это требовались немалые средства, да и необходимо было иметь запасной капитал по крайней мере на два, следующих за неурожаем года, чтобы в какой-то мере компенсировать потери и иметь средства на дальнейшее развитие. Таких средств у офицеров не было. Поэтому многие офицеры стали распродавать свои участки и к концу века было распродано примерно двести участков. Чтобы как-то изыскать средства для развития офицерского землевладения, Войсковое командование обращалось в Главное управление казачьих войск. ГУКВ предложило войсковому начальству проработать вопрос о выделении землевладельцам единовременного пособия. Однако, командование Войска не получило ответа на представленные соображения. Чтобы обеспечить пособиями всех офицеров, вышедших в отставку за полную выслугу лет (35 лет), требовалось примерно 170 тыс. рублей. При этом не брались в расчет те, кто вышел в отставку после 25-летней службы, для которых требовалось дополнительно 110 тыс. руб. В отличии от ОКВ, на Дону и в Сибирском казачьем войске данная проблема была решена следующим образом. Донские офицеры получили взамен земли пенсии, а СКВ - были отведены дополнительные земельные участки. Таким образом, можно уже делать некоторые выводы.

Во-первых система землепользования в ОКВ не очень отличалась от остальных казачьих регионов (возрастной ценз для получения земельного пая, принцип распределения земель). При этом в этих регионах, как и по всей России назревал кризис общинного землепользования, которое, несомненно, имело и положительные стороны, препятствуя росту имущественной дифференциации и социальному расслоению казачества.

Во-вторых, отношения между казаками и киргизами были далеко не мирными из-за отведенной в сер. XIX в. кочевникам казачьих земель, которые затем были возвращены прежним владельцам в непотребном виде. в-третьих, положение офицерского землевладения было не блестящим. Попытка правительства решить проблему пенсионного обеспечения отставных офицеров наделением их землей, привела к разорению многих офицерских хозяйств из-за отсутствия необходимых денежных средств и других неблагоприятных условий. В целом, вся система землепользования в ОКВ, и офицерская ,в частности, нуждалась в кардинальном изменении. Однако, в конце ХIХ - начале ХХ в. правительство не желало менять свою аграрную политику не только в казачьих регионах, но и в целом по стране. Коневодство в ОКВ. Степи Оренбуржья по своим природно-климатическим условиям пригодны для развития скотоводства, особенно коневодства. Однако наиболее благоприятные условия для этого были только в I отделе. Конское поголовье составляло, в среднем, около четверти всего поголовья скота. Оренбургские казаки путем скрещивания башкирской и "киргизской" пород получили прекрасную лошадь, которая была легка, красива, поворотлива, вынослива и достаточно неприхотлива к тем условиям. Однако на развитие коневодства оказывали влияние многие неблагоприятные факторы, в частности: недостаточные заготовки кормов, и связанные с этим частые голодовки. Особенно много было потеряно зимой 1891/92 гг. К числу других неблагоприятных факторов Д.Е. Серов относит отсутствие притока свежих кровей ( Д.Е. Серов. Оренбургский казак. Его экономическое положение и служба., Оренбург, 1900, стр. 40 ). Сыграло свою негативную роль и то, что на развитие коневодства выделялись недостаточные средства. До конца XIX века строевая лошадь приобреталась за счет самого казака. Все это стало сказываться на укомплектовании лошадьми даже частей I очереди. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания со стороны Военного министерства, которое предложило ряд мер по оздоровлению ситуации, а именно: 1. Каждая станица должна была открыть конно-плодовый табун, состоящий из жеребцов производителей (от государственных конных заводов) и кобылиц-маток от местного населения. 2. Для сохранения поголовья, Войско должно было создать табунный надзор. При этом, табунная стража содержалась бы за счет войсковой казны, а станицы обязывались предоставить помещения, фураж и организовывать ветеринарную помощь. (ГАОО, ф.169, оп. 1, д. 17, л. 449). Формирование на этих основаниях станичных табунов началось в 1896 году и завершилось лишь в 1904 году. За этот период было сформировано 18 табунов, состоящих из 137 жеребцов и 1460 кобыл (там, же). Кроме этого, были предприняты и другие меры по стимулированию казаков. Для поощрения развития и стимулирования коневодства были учреждены выставки и скачки лошадей с выдачей денежных премий и призов из средств Войскового капитала. Не осталось без должного внимания и подворное коневодство, для которого были открыты случные пункты в станицах Павловской, Каменно-Озерной, Донецкой, Пречистенской и Воздвиженской (там, же). Принятые меры способствовали улучшению пород лошадей, но целиком проблему не решили, т.к. конское поголовье оставалось недостаточным. Поэтому, съезд атаманов отделов Войска, который проходил в декабре 1901 года, выразил пожелания, чтобы казакам было предоставлено преимущественное право перед другими частными лицами в выборе косячных жеребцов. Главное управление государственного коневодства пошло на встречу просьбам войскового командования и вынесло соответствующее постановление (там, же). Еще одним немаловажным злом для коневодства было конокрадство, которое наносило большой материальный и моральный ущерб казакам. На территории ОКВ данным видом преступления "промышляли" и кочевники, и иногородние, и сами же казаки. Положение осложнялось тем, что пастухи часто вступали в сговор с конокрадами. Все предпринимаемые меры не приносили ожидаемых результатов, в связи с чем местным жителям приходилось откупаться от конокрадов, или же вершить над ними самосуд. Т.о., наметившийся было в начале 90-х гг. XIX в. упадок коневодства ОКВ, благодаря своевременной государственной поддержке стал преодолеваться уже в начале XX в., хотя и остался ряд нерешенных проблем. Данная забота со стороны правительства была неслучайной. Дело в том, что ОКВ занимало важное стратегическое положение, располагаясь между промышленными городами Урала и кочевниками, и боеспособность Войска должна была находиться на высоком уровне, особенно, части II очереди, выполнявшие военно-полицейские функции в этом регионе.